Не ругайте собаку за невоспитанность.
Это ВЫ её не воспитали.

Дорогие друзья, мы продолжаем тему «сознание собаки» по книге Джона Бредшоу, антропозоолога, доктора биологических наук, который основал и возглавил Бристольский институт антропозоологии и более 30 лет изучал взаимоотношения людей и одомашненных животных, кошек и собак, и написал ряд книг. Итак, продолжаем о происхождении одного из лучших друзей человека и поговорим о том, мечтают ли собаки доминировать в обществе.

Неправильное представление о том, что собаки ведут себя так же, как волки, не имело бы значения, если бы оно серьезно не извращало понимание мотивации собак к установлению социальных взаимоотношений. Наиболее распространенная и пагубная идея, изложенная в инструкциях по воспитанию собак, говорит, что собаки, где бы они ни находились, мотивированы на иерархию доминирования. Эта идея привела к массовому непониманию их социальных взаимоотношений в доме и между собаками и их владельцами. Каждая собака, как гласит традиционная мудрость, чувствует непреодолимую потребность доминировать и контролировать всех своих социальных партнеров. И в самом деле, слово «доминантность» широко используется в описании поведения собак. Собаки, которые нападают на хорошо знакомых им людей, все еще повсеместно считаются страдающими «доминантной агрессией». Иногда этот термин даже неправильно используется для описания личности и характера собаки.

Подумайте над следующей цитатой из сайта американских дрессировщиков собак: «Доминантная собака знает, чего хочет и делает все, чтобы это получить. У неё много обаяния. Когда это не срабатывает, она проявляет упорство с большой буквы «У». А когда все это не работает, то появляются отношения». На самом деле это просто описание непослушной, невоспитанной и все-таки очаровательной собаки. Ничего не говорится о том, какие у этой собаки отношения с другими собаками, а неточное и неправильное использование термина «доминантность» просто изобилует при воспитании собак. Например, знаменитый американский тренер Цезарь Миллан говорил, что собаки пытаются доминировать над кошками, а собака, гоняющаяся за лучом лазерной указки, представлялась ему пытающейся доминировать над лучом. Такое поведение любой биолог назвал бы поведением хищника, не имеющего отношения к социальной сфере.

Правильное значение слова «доминантность» предполагает нечто совсем другое, чем то, что в него вкладывают тренеры собак и другие подобные эксперты. Термин просто описывает взаимоотношения между двумя особями в определённый момент времени, он не подразумевает, как будет развиваться ситуация, как долго она продлится или личности этих особей. На самом деле любой биолог сразу скажет, что если вы поместите доминантную личность в другую социальную ситуацию, то она может стать вовсе не доминантной.

Называя собак «доминантными», вы предполагаете, что их взаимоотношения можно выстроить в иерархическом порядке. Понятие «иерархия» вытекает из «доминантности», если группа состоит из более чем двух особей. Если в каждой паре наблюдаются доминирующие отношения и их можно выстроить в линейном порядке, когда каждая особь подчиняется всем, кто выше неё, тогда можно говорить об иерархии. Иногда такую иерархию выстроить нельзя; например, в случае, когда особи, которые в соответствии с установившимися отношениями должны стоять низко в иерархической лестнице, тем не менее доминируют над теми особями, которые доминируют над многими другими особями и поэтому должны стоять высоко на иерархической лестнице.

Сначала уясним, что такое иерархия. Допустим, что доминантные отношения основываются на конкретной черте характера собаки, например, её способности драться. Собака, у которой такого качества больше всех, должна доминировать над всеми другими собаками в своем доме и может называться «альфа»; собака, которую можно поставить на второе место по её воинским способностям, должна доминировать над всеми другими собаками, кроме «альфа» собаки, она условно называется «бета»; a собака с наименьшими способностями драться подчиняется всем и называется «омега». Взаимоотношения между собаками обычно не так просты, как эта иерархическая лестница. Некоторые можно разрешить дракой, другие великолепными способностями решать проблемы. Другие могут сложиться исторически, когда «подчиненный» пес был принесен в дом щенком и никогда не бросал вызова старшим. При таких сложностях постоянные отношения можно различить только между двумя собаками, но выстроить их в иерархическую линию невозможно.

Традиционное мышление предполагает, что иерархия собак вытекает из волчьей и, конкретнее, волков в неволе, но сейчас мы знаем, что эта теория в корне неверна. Сейчас мы понимаем, что эти иерархические линии были следствием искусственного содержания волков в неволе, в то время как структура стаи в природе зависит в основном от лояльности в семье, в которой видно явное отсутствие агрессии, основанной на иерархии.
В дикой природе поэтому доминирующий или «альфа» волк это просто волк, который ведет стаю, обычно это мать или отец большинства или всех членов стаи. Нормальный способ для волка стать доминирующим это просто стать достаточно зрелым и опытным, чтобы найти самку и затем размножаться. Тогда термин «доминантный» станет синонимом «мама» или «папа» или иногда мачеха или отчим, если вдруг один из родителей умрет и на его место придет другой.

Понятно, что современные волки гораздо более настороженно относятся к человеку, чем дикие предки одомашненных собак, поэтому логически можно предположить, что семейную стаю, выбранную современными волками в качестве социальной структуры, также предпочли волки, ставшие собаками десятки тысяч лет назад. Конечно, нельзя быть уверенным в том, как древние волки организовывали свои сообщества, потому что эти социальные структуры с тех времен изменялись.

Однако, мы уверены, что тогда, как и сейчас, волки жили стаями, потому что семейная ячейка это основа стаи для всех псовых, семейные группы в своей основе более стабильны, чем группы, формируемые неродственными особями. Наиболее возможное объяснение того, как мы сумели одомашнить собаку это тот факт, что мы сумели влезть в их семейную структуру. Под словом «семья» я здесь не имею в виду генетический смысл, это абсолютно невозможно. Под семьей я имею в виду группу лиц, живущих вместе и способных сотрудничать, потому что они друг друга хорошо знают. Для того, чтобы эффективно функционировать, семьям вовсе не нужно быть связанным генетически; например, ребенок растет в приемной семье и относится к приемным родителям так, как будто это его генетические родители. И даже если ребенок в конце концов узнает, что у него есть другие, биологические родители, это знание не заменит связь, которая выросла между ребенком и заботливыми взрослыми. Причина лежит в том, что у человека узнавание ближайших родственников в основном зависит от знакомства, даже если оно смешивается у нас с более осознанным знанием наших реальных генетических связей. Биологически, как вид с длительным периодом детской зависимости, мы настроены основывать наши семейные связи на тех, кто любит и заботится о нас; наша инстинктивная способность различать тех, кто реально является нашим родственником, сравнительно слаба (намного слабее, чем у видов с небольшой родительской заботой или её отсутствием).

Наподобие тому, как человеческие дети привязываются к тем, кто о них заботится, вне зависимости от их биологической связи, также и щенки, подрастая, начинают воспринимать как свою семью собак-опекунов и людей-опекунов. Эта способность является продуктом доместикации, потому что если собаки привязываются к человеку таким образом, то волка очень трудно заставить это сделать, даже если его отделить от матери и родных сестер, братьев и вынянчить в домашних человеческих условиях. Раз волки и другие псовые в корне разделяют кооперативную социальную структуру — и поскольку такая социальная система важна для одомашнивания собак — то нелогично предполагать, что процесс одомашнивания заменил эту корпоративную систему на структуру «доминантности», основанную на эгоизме и агрессии. Если хотите, доместикация, требуя от собак жить в непосредственной близости друг к другу, должна была сделать собак более толерантными друг к другу и не меньше. Только по этой причине понятия «доминантность» и «иерархия», так любимые сообществом тренеров собак, абсолютно маловероятны. Более того, такое иерархическое поведение не характерно для волчьей стаи в дикой природе, а изучения одичавших собак тоже не выявили иерархических структур - большинство сопернического поведения бродячих собак сезонные и наблюдаются в период спаривания и размножения, не устанавливая постоянных «доминирующих» взаимоотношений. В целом, очевидно, что использование терминов «доминантность» и «иерархия» по отношению к домашним собакам больше не имеет оснований.

Отвергая идею доминантности как природного двигателя поведения собак, это не то же самое, что сказать, что собаки никогда не соперничают — конечно, они соперничают, когда это необходимо. Поместите несколько однополых нестирилизованных собак, которые друг друга не знают, в небольшое помещение и они по всей видимости начнут строить временную иерархию, основанную на угрозах или даже драках, особенно если они почувствуют, что рядом находится представитель(ница) другого пола. Однако такие ситуации весьма неестественные, кажутся специально разработанными, чтобы спровоцировать конфликт, и ничего не говорят нам о том, что происходит у собак в голове, когда они обитают в доме с множеством собак или когда они встречают другую собаку в парке или, если уж на то пошло, как они воспринимают своих опекунов.

Устаревшая модель доминантности поведения собак основывается на трех концепциях, каждая из которых, как сейчас известно, ложная. Первая выведена из поведения волков в неестественных условиях, то есть в неволе, а не в волчьих стаях в естественной дикой природе. Вторая, одичавшие или деревенские собаки при создании семейных групп ведут себя совсем не так как волки, ни в неволе ни в дикой природе. Эти одичавшие или бродячие собаки намного ближе стоят к предкам наших домашних собак, чем любой волк, они намного терпимее относятся друг к другу, чем любые современные представители семейства псовых, если бы им пришлось жить в такой скученности; изначально такая терпимость была следствием одомашнивания и поддерживалась необходимостью оставаться толерантными, чтобы выжить рядом с людьми. Третья, несмотря на то, что доминантность, основанная на соперничестве и агрессии среди волков в неволе действительно случается, собаки, содержащиеся в таких же условиях, иерархию не устанавливают. В конечном итоге, поведение волков в неволе мало или совсем не имеет отношения к пониманию поведения собак.

Сегодня стало ясно, что доместикация радикально изменила социальный репертуар видов диких животных. Собаки повели совершенно отличную от волков эволюционную линию — поэтому если мы хотим понять поведение собаки, то нужно делать это на совершенно других условиях. Поскольку практика объяснения поведения собак, обращаясь к одному из их предков волку, себя не оправдала, необходима альтернатива, если мы хотим понять не только почему собаки ведут себя именно так, но и также, как они интерпретируют и реагируют на наше поведение. Вопрос о том, понимают ли собаки, что такое иерархия и свое собственное место в иерархической лестнице, имеет очень глубокое значение в отношении вида наших с ними отношений. Если собаки действительно имеют представление об этом понятии, тогда методы тренировки, основанные на принципах «снизить статус» и «поставить собаку на её место», имеют логическое обоснование и должны быть эффективными. Но если нет, тогда такие методы посылают им совсем другое сообщение. Многие из этих методов основываются на применении наказаний к собакам. Таким образом, понимание собаками иерархии имеет не только академическое значение, оно может иметь последствия для их благополучия.

Чтобы удостовериться, понимают ли собаки, что такое иерархия, нам надо усовершенствовать анализ. Чем пытаться угадать, о чем думают собаки на основании того, что они унаследовали от своих диких предков, лучше будет вернуться к первичным принципам: главным целям в жизни собак. Мы знаем, что нужно собакам. На самом базовом уровне им нужна еда, вода и возможности спариваться и воспитывать потомство, тем самым обеспечивая выживание своих генов.

В домашних условиях обо всех этих потребностях заботится человек. Тогда следующий вопрос: что хотят собаки? Эти желания обычно связаны с тем, что собакам было нужно во время их эволюционного развития и включает в себя вещи, необходимые для выживания и способы, которыми можно этого достичь. Например, голодное плотоядное животное хочет есть, но даже если оно не голодно, оно часто хочет искать еду в случае, если удача уходит от него и он какое-то время не может ничего поймать. В долгосрочной перспективе оно может захотеть сохранять постоянную территорию с эксклюзивными правами на охоту. Этого «хочу» достаточно, чтобы гарантировать его выживание. Некоторые из этих «хочу» можно удовлетворить, не ущемляя интересов других представителей вида. Например, игровые сражения с товарищами из своего помета обоюдовыгодны: оба участника улучшают свои умения соперничать, а поскольку они близкие родственники, выживание их генов возрастает в два раза. Многие «хочу» приводят к конфликтам. Два животных не могут удовлетворить голод, если еды достаточно только для одного; если место уже занято, то новичок не может завоевать эксклюзивную территорию, не сместив с неё нынешнего владельца. Рамки доминантности располагают методом, как избежать конфликта; некоторые особи, ставшие выше других, гарантируют себе доступность ко всем ресурсам и их «хочу» удовлетворяется в первую очередь.

Одна альтернатива доминантной модели может лучше объяснить, как собаки избегают потенциальных разногласий: модель ресурсного потенциала. Согласно этой модели, если только возникает конфликт интересов, каждая собака должна принять решение, ответив всего на два вопроса: насколько я хочу этот ресурс (еду, игрушку и т.д.) и насколько возможно, что другая собака побьёт меня, если мы начнем драться за него? Одним из факторов, который отдельная собака должна принимать во внимание при ответе на последний вопрос - а насколько похоже, что мой противник хочет этот ресурс? Это открывает дверь в возможность обмана; животные, которые наиболее эмоциональным способом угрожают первыми, могут победить, даже если они не крупнее своего противника. Если собаки знакомы, то в их распоряжении имеется память о предыдущих разногласиях и она тоже принимается во внимание. Если нет, то они могут использовать информацию, собранную ими во время встреч с похожими собаками, даже, возможно, когда они наблюдали подобные встречи других собак. Однако знакомство абсолютно не обязательно, модель ресурсного потенциала можно использовать даже когда собаки встречаются впервые. Поэтому модель ресурсного потенциала может применяться гораздо чаще в случающихся ситуациях, чем доминантная модель.

Мои исследования показали, что собаки и в самом деле принимают во внимание, насколько их противник хочет какую-то конкретную вещь. Среди групп собак, проживающих вместе, примером могут служить самцы. Например, в одной группе французских бульдогов одна самка имела преимущественное право на доступ к еде, хотя она не была самой старой или матерью недавно родившихся щенков, но самец не подпускал её к игрушкам. Среди пяти шотландских овчарок два самца разрешали трем самкам есть первыми, но не подпускали их первыми к другим ресурсам, в том числе к людям и другим собакам. Такие наблюдения показывают, что один «статус» не главное для сражения собак за ресурсы, иначе одна из собак данных групп укрепила бы своё право на первоочередной доступ ко всему, из страха что если она этого не сделает, то её сочтут слабой. В этом отношении собаки повинуются одному главному правилу модели ресурсного потенциала: если видишь, что другая собака очень сильно хочет что-то, а ты нет, то не стоит ввязываться в спор из-за этого.

Базовая модель ресурсного потенциала имеет один значительный недостаток при его применении к собакам. Собаки старательно пытаются оценить намерения других, но многие никогда не слышали о другом важном правиле модели ресурсного потенциала: не затевай драку, если твой противник намного больше тебя. Большинство животных умеют особенно хорошо оценить размер и силу своего оппонента, даже если разница совсем невелика; вступать в ненужную драку с теми, кто больше тебя, конечно, приведет к травмам. Учитывая широчайший диапазон пород собак от самых крупных до самых маленьких размеров, можно было бы подумать, что это правило применимо к собакам даже больше, чем к другим видам, но это не так. Время от времени каждый мог наблюдать, как в парке маленькая злющая собачонка, встречаясь в парке с более крупной собакой, заставляла её ретироваться. Более систематические исследования привели к следующему выводу: манера приближения двух собак и исход, когда одна из них убежит первая, нельзя предсказать, основываясь на том, кто из собак крупнее или тяжелее. Поэтому, весьма необычно для царства животных в целом, но собаки не обращают внимания на размер, когда принимают решение о вступлении в конфликт с другой незнакомой собакой. Вместо этого все отдельные собаки различаются по степени смелости в таких ситуациях, как будто это качество является частью их «индивидуальности». Модель ресурсного потенциала поэтому нужно модифицировать чтобы использовать в отношении собак: когда одна собака решает, как ей вести себя при встрече, очевидная мотивация другой собаки вырастает больше её реального размера, а, следовательно, и сила.

Игнорирование собаками размеров при соперничестве за ресурсы может быть продуктом доместикации. В дикой природе агрессия появляется, когда всё поставлено на карту — то есть, если животное находится в опасности потерять свою территорию, если оно голодно или страдает от жажды, а другие лишают их возможности поесть, попить или когда оно сражается с другими за доступ к противоположному полу. Современные собаки гораздо реже или никогда не встречаются с такими проблемами; доступ ко всем ключевым ресурсам контролируется людьми и поэтому требование быть осторожным, прежде чем начать драку с сомнительным исходом, наложенное на диких животных в природных условиях, больше не имеет значения для собак. В любом случае, начинать драку в любых условиях для собак рискованное дело по трем причинам. Во-первых, они могут получить серьезные травмы, которые до появления современной ветеринарной хирургии могли иметь угрожающие для жизни последствия. Во-вторых, хозяева большинства пород собак оценивают их толерантность и стремятся разводить животных, которые ведут себя толерантно в присутствии других собак. В-третьих, собаки с высоким порогом агрессии представляют меньший риск для людей, особенно детей.

В связи с различными побудительными причинами не начинать драку, агрессия вряд ли является стратегией дефолта для любой нормальной домашней собаки, когда она встречает подобную себе собаку. Большинство владельцев собак выгуливают их в общественных местах без страха, что они попытаются «доминировать» над каждой встречающейся незнакомой собакой. Даже при первой встрече большинство собак предпочитают давать сигналы, чтобы приглушить любую возможную агрессию: загривки могут быстро подняться, но потом опуститься в то время, как два участника решают не подходить ближе или приблизиться, чтобы обнюхать друг друга, потому что опасность невелика. Когда собаки познакомятся, они будут искать конкретные сигналы, которые показывают, как собака будет реагировать на то или иное действие. Например, если щенка принесли в дом, где уже живет старшая собака, которая любит еду, но не интересуется игрушками, щенок узнает, что если он хочет стащить у неё еду, то услышит рычание, а вот если выхватит игрушку из-под носа, то рычания не будет. Таким образом, между двумя должны строиться гармоничные отношения, в которых каждый знает и уважает предпочтения и причуды другого. То, как это происходит, не нуждается в высоком и сложном интеллекте собак, достаточно простого понимания.

Собаки изучают других собак не так, как это делают люди при установлении взаимоотношений. Вряд ли собаки способны ассоциировать события, если они не случились несколько секунд назад или совершать ментальные путешествия. Скорее они постоянно усовершенствуют простое эмпирическое правило, позволяющее ладить с другими собаками: «не подходи к собаке, если она ест» или «играть с этой собакой, отбирая игрушку, весело, потому что она позволяет мне иногда выигрывать, но не весело с той собакой, потому что она всегда хочет отобрать игрушку». Некоторые тренеры собак зачастую считают, что владельцы не понимают мотивацию собак и продвигают модель «доминантности» как единственный способ построить здоровые отношения. Такой подход как минимум лишает владельцев радости от общения с собакой, а в худшем случае он служит оправданием физического наказания, как существенно важного компонента тренировки. Многие люди думают, что эти методы на основе наказаний вовсе не вызывают у собак стресс. Хотя они могут показаться внешне эффективными, но в долгосрочной перспективе не работают по причинам, которые предельно ясны ученым, работающим с животными.

Благотворительный фонд «Кусочек счастья для бездомной кошки» надеется, что информация была полезна и уверен, что наши статьи помогут любителям и опекунам собак достичь лучшего взаимопонимания со своими питомцами.